Безбородко канцлер империи личная жизнь. Биография. Знал наизусть всю Библию

Безбородко Александр Андреевич (14.03.1747-6.04.1799), государственный деятель, дипломат, государственный канцлер (1797), обер-гофмейстер (1793), светлейший князь (1797). В 1765 был причислен к Канцелярии президента Коллегии Малороссийской и генерал-губернатора Малороссии П.А. Румянцева . Во время русско-турецкой войны 1768-74 в составе 1-й армии командовал рядом полков, в составе 2-й армии отличился в сражениях при Ларге и Кагуле, в штурме Силистрии; в качестве управляющего экспедицией походной канцелярии Румянцева вел его секретную переписку. По рекомендации Румянцева в 1775 был назначен секретарем имп. Екатерины II (до 1796). Самостоятельно изучил иностранные языки. Автор исторических сочинений: «Картина или краткое известие о Российских с татарами войнах…», «Краткая летопись Малыя России», «Хронологическая таблица замечательнейших событий царствования Екатерины II». Был личным докладчиком императрицы (до 1792) по большинству внутриполитических дел. В 1780 сопровождал ее в поездке по Белоруссии, присутствовал при ее свидании с австрийским имп. Иосифом II , вел «дневную запись» путешествия, составил инструкции для обревизования присутственных мест. В 1780 Безбородко было поручено дело о высылке в Данию членов брауншвейгской фамилии. В 1780 представил имп. Екатерине II «меморандум по делам политическим», а также записку «Сокращенные исторические известия о Молдавии». В том же году был причислен к Коллегии иностранных дел в звании «полномочного для всех негоциаций», с 1781 присутствовал в секретной экспедиции. С отделением от коллегии Почтового департамента (1782) стал главным директором почт, с 1783 - 2-м членом Коллегии иностранных дел и одновременно единственным докладчиком имп. Екатерины II по внешнеполитическим делам, передавая коллегии ее повеления и указания. При участии Безбородко был заключен договор о признании Турцией присоединения к России Таврии и Крыма (1783) и др. Постоянно сопровождал императрицу в ее поездках. С апр. 1786 являлся членом Совета при Высочайшем дворе, заняв в нем исключительное положение; объявлял Совету волю имп. Екатерины II, докладывал ей о заседаниях, был докладчиком Совета по всем важнейшим делам. Сопровождал императрицу в путешествии на юг России (1787), во время которого всем российским послам было предписано отправлять доклады на его имя; в Каневе вел переговоры с польским королем Станиславом Августом Понятовским. Во время русско-турецкой 1787-1791 и русско-шведской 1788-1790 войн составлял для Совета записки о ведении военных действий. Заключил Верельский мир 1790 и Ясский мир 1791. Вернувшись в С.-Петербург (1792), был заменен на посту личного докладчика П. А. Зубовым, однако вскоре, сблизившись с ним, вернул себе заведование дипломатическими делами; в 1795 заключил конвенцию о 3-м разделе Речи Посполитой . Во время бракосочетания вел. кн. Александра Павловича (будущего имп. Александра I) был назначен шафером невесты (1793). Безбородко участвовал в работе различных комитетов: для приведения в порядок финансов, для разработки вопросов учреждения заемного и ассигнационного банков и др. За 1775-1796 подписал св. 9,6 тыс. актов с объявлением воли императрицы (сама имп. Екатерина II подписала св. 14,5 тыс.), из которых ок. 900 вошли затем в Полное собрание законов. Все манифесты имп. Екатерины II в 1776-92 были составлены Безбородко, он же автор ок. 400 именных указов Сенату. Из его канцелярии исходили указы и рескрипты различным правительственным местам и лицам и др. Через Безбородко поступали на рассмотрение императрицы все важнейшие уголовные и тяжебные дела. Являясь крупным дипломатом, Безбородко проводил политический курс имп. Екатерины II, в чем добился значительных успехов. После смерти имп. Екатерины II вместе с генерал-прокурором гр. А.Н. Самойловым осуществлял разборку ее личных бумаг. При имп. Павле I сохранил первенствующее положение в Коллегии иностранных дел, в 1797 совместно с кн. А.Б. Куракиным был уполномоченным при заключении договора с орденом Иоанна Иерусалимского. В этом же году стал сенатором. Был единственным из приближенных имп. Екатерины II, до конца жизни сохранивших расположение имп. Павла I.

Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru

Безбородко Александр Андреевич (1747, г. Глухов - 1799, Петербург) - государственный деятель, дипломат. Происходил из малороссийских дворян. В 1755-1765 учился в Киевской духовной академии. В 1765-1772 Безбородко служил в канцелярии П.А. Румянцева , где, обладая феноменальной памятью и огромным трудолюбием, сумел стать незаменимым сотрудником. Сопровождал П.А. Румянцева во время русско-турецкой войны (1768-1774), принимал участие в сражениях при Ларге, Кагуле и в штурме Силистрийских укреплений. В 1775 был представлен Румянцевым Екатерине II и стал у нее секретарем для "принятия челобитен". В конце 1778 Безбородко писал отцу о своей службе: "Через мои руки идут дела: сенатские, Синода, иностранной коллегии, не исключая и самых секретнейших, адмиралтейские, учреждения наместничеств по новому образцу".

Он стал любимым докладчиком Екатерины II, большая часть именных указов императрицы выходила из-под его пера. В 1779 Безбородко произведен в бригадиры, и ему пожаловано 1200 душ. В 1780 причислен к Коллегии иностранных дел и стал влиятельнейшим советником Екатерины II. Усвоив политические взгляды императрицы, Безбородко был их талантливым истолкователем и усердным исполнителем. В 1784 Безбородко избран членом Российской академии наук. Ему пожаловали орден Александра Невского и графский титул.

С 1786 Безбородко состоял членом Совета Екатерины II и докладывал дела первостепенной важности. Проявил себя незаурядным дипломатом, заключив в 1792 в Яссах мирный договор с Турцией , в котором было подтверждено присоединение Крыма к России, и в 1795 - конвенцию о третьем разделе Речи Посполитой . Занимаясь внешнеполитическими проблемами, Безбородко успешно решал и дела внутренние: много сделал для развития почтовой службы, приведения в порядок финансов страны и др. После смерти Екатерины II в 1796 Безбородко, знавший о главном завещании императрицы, очевидно, помог Павлу I в уничтожении этого документа. Сам Павел I говорил о Безбородко: "Этот человек для меня дар Божий". В день коронации Безбородко получил бриллиантовый крест и звезду андреевского ордена, 30 тысяч десятин земли и 6 тысяч душ; в 1797 он стал сенатором, канцлером и получил титул светлейшего князя. Просвещенный меценат, Безбородко поражал современников роскошью, хлебосольством и художественным вкусом, собрав одну из лучших в России коллекцию картин.

Использованы материалы кн.: Шикман А.П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. Москва, 1997 г.

Безбородко Александр Андреевич (14.3.1747-6.4.1799), светлейший князь (1797), действительный тайный советник, дипломат, государственный канцлер (1797), обер-гофмейстер (1793). Из украинского рода Безбородко. Сын Андрея Яковлевича Безбородко от брака с Евдокией Михайловной Забелло. Образование получил в Киево-Могилянской академии, где выделялся среди товарищей замечательной «памятью и острым умом». В 1765 поступил на службу в звании бунчукового товарища, причислен к Канцелярии президента Малороссийской коллегии и генерал-губернатора Малороссии П.А. Румянцева. В 1767 Безбородко определен членом Малороссийского генерального суда, а через два года, когда началась война с Турцией, поступил в военную службу и выступил в поход к Бугу с Нежинским полком, вскоре командовал полками: Лубенским, Миргородским и Кампанейским. По переводе Румянцева в 1-ю армию Безбородко последовал за ним и участвовал в сражениях при Ларге, Кагуле и в штурме силистрийских укреплений; управляющий экспедицией походной канцелярии Румянцева, вел его секретную переписку. По рекомендации Румянцева в 1775 назначен секретарем императрицы Екатерины II (был им до 1796). Самостоятельно изучил иностранные языки; написал исторические сочинения: «Картина, или Краткое известие о Российских с татарами войнах...», «Краткая летопись Малыя России», «Хронологическая таблица замечательнейших событий царствования Екатерины II». Был личным докладчиком императрицы (до 1792) по большинству внутриполитических дел. В 1780 сопровождал ее в поездке по Белоруссии, присутствовал при ее свидании с австрийским императором Иосифом II, вел «дневную запись» путешествия. В 1780 Безбородко было поручено дело о высылке в Данию членов брауншвейгской фамилии. В 1780 представил императрице Екатерине II «меморандум по делам политическим», а также записку «Сокращенные исторические известия о Молдавии». В 1780 произведен в генерал-майоры и причислен к Коллегии иностранных дел в звании «полномочного для всех негоциации», с 1781 присутствовал в секретной экспедиции. С отделением от коллегии Почтового департамента (1782) главный директор почт. С 1783 второй член Коллегии иностранных дел, одновременно стал единственным докладчиком императрицы Екатерины II по внешнеполитическим делам, передавал коллегии ее повеления и указания. При участии Безбородко заключен договор о признании Турцией присоединения к России Таврии и Крыма (1783) и др. Постоянно сопровождал императрицу в ее поездках. В 1785 возведен в графское Римской империи достоинство. С апреля 1786 член Совета при Высочайшем дворе, занял в нем исключительное положение: объявлял Совету волю императрицы Екатерины II, докладывал ей о заседаниях, был докладчиком Совета по всем важнейшим делам. Сопровождал императрицу Екатерину II в путешествие на Юг России (1787), во время которого всем российским послам предписано отправлять доклады на его имя; в Каневе вел переговоры с польским королем Станиславом Августом Понятовским. Во время русско-турецкой 1787-1791 и русско-шведской 1788-1790 войн составлял для Совета записки о ведении военных действий. Заключил Верельский мир 1790-и Ясский мир 1791. Екатерина II пожаловала Безбородко, уже произведенному в действительные тайные советники, звезду Св. Андрея Первозванного и богатые поместья. Однако положение Безбородко пошатнулось, поскольку фаворит императрицы П.А. Зубов сам пожелал руководить внешними сношениями и старался подорвать расположение императрицы к Безбородко. Вернувшись в Санкт-Петербург (1792), был заменен на посту личного докладчика Зубовым, однако вскоре, сблизившись с ним, вернул себе заведование дипломатическими делами; в 1795 заключил конвенцию о 3-м разделе Речи Посполитой. Во время бракосочетания великого князя Александра Павловича (будущего императора Александра I) назначен шафером невесты (1793). Безбородко участвовал в работе различных комитетов: для приведения в порядок финансов, для разработки вопросов учреждения заемного и ассигнационного банков и др. За 1775-1796 подписал свыше 9,6 тыс. актов с объявлением воли императрицы (сама императрица Екатерина II подписала свыше 14,5 тыс.), из которых около 900 вошли затем в Полное собрание законов Российской империи. Все манифесты императрицы Екатерины II в 1776-1792 составлены Безбородко, он же автор около 400 именных указов Сенату. Из канцелярии Безбородко исходили указы и рескрипты различным правительственным местам и лицам и др. Через Безбородко поступали на рассмотрение императрицы все важнейшие уголовные и тяжебные дела. После смерти императрицы Екатерины II вместе с генерал-прокурором графом А.Н. Самойловым проводил разборку ее личных бумаг. При императоре Павле I сохранил первенствующее положение в Коллегии иностранных дел, в 1797 совместно с князем А.Б. Куракиным был уполномоченным при заключении договора с орденом Иоанна Иерусалимского (Мальтийский орден). В день коронации Павел I пожаловал Безбородко княжеское достоинство с титулом светлейшего, звание бальи Св. Иоанна Иерусалимского, назначил его гофмейстером и членом своего Совета. Павел I подарил Безбородко 16 тыс. душ крестьян, 30 тыс. десятин земли. С 1797 одновременно сенатор. Единственный из всех приближенных императрицы Екатерины II до конца жизни сохранил расположение императора Павла I. В конце 1798 из-за болезни просил об отставке, но император Павел I оставил его на службе, разрешив уехать в отпуск для лечения за границу, чем Безбородко не успел воспользоваться в связи с обострением болезни. Благодаря многочисленным пожалованиям и приобретению земельных владений Безбородко к концу жизни стал одним из крупнейших помещиков (основная земельная собственность на Юге России и Украине). Безбородко собрал коллекцию картин и других художественных ценнос-тей (приобретены им преимущественно во время революции во Франции), считавшуюся среди современников богатейшей в России. Завещал свыше 210 тыс. руб. на Воспитательный дом, на которые его наследником был создан Нежинский лицей. Женат не был, но от актрисы О.Д. Каратыгиной, с 1790 жившей в его доме (впоследствии вышла замуж за правителя канцелярии Безбородко Н.Е. Ефремова), имел дочь Наталию Александровну Верецкую (1790-1826; замужем за гвардии полковником Я.И. Савельевым). Верецкая получила прекрасное воспитание и большое приданое.

Использованы материалы книги: Сухарева О.В. Кто был кто в России от Петра I до Павла I, Москва, 2005

Безбородко Александр Андреевич - князь, русский государственный деятель и дипломат. Секретарь Екатерины II (1775-1792). С 1784 года - второй член Коллегии, но фактически исполнял обязанности министра иностранных дел. Добился признания Турцией присоединения Крыма к России (1783); подписал Ясский договор (1791), конвенцию о 3-м разделе Речи Посполитой (1795). С апреля 1797 года - государственный канцлер. Александр Андреевич Безбородко родился 17 марта 1747 года в Малороссии в семье генерального писаря. Отец мальчика, Андрей Яковлевич, уже пять лет был отрешен от должности и находился под следствием по обвинению во взятках. Мать, Евдокию Михайловну, почитали как гостеприимную хозяйку. Александр, вероятно, обучался в Киевской духовной академии. Хотя документальных подтверждений этому нет. В 1765 году он поступил на службу в канцелярию графа И.А. Румянцева. Безбородко довольно быстро завоевал доверие начальника и во время Русско-турецкой войны 1768-1774 годов успел проявить себя и храбрым офицером, отличившимся в битвах при Ларге и Кагуле, и способным чиновником - он вел секретную переписку фельдмаршала. В 1775 году по рекомендации Румянцева Безбородко назначили статс-секретарем Екатерины II. "Представляю Вашему Величеству алмаз в коре, - сказал Румянцев императрице. - Ваш ум даст ему цену". Действительно, среди утонченных екатерининских придворных этот "алмаз", доставленный из Малороссии, выглядел грубым провинциалом. Безбородко не говорил по-французски, не был обучен изысканным манерам. Но это не помешало ему сделать блистательную карьеру. В отличие от многих своих предшественников он оставался главным докладчиком императрицы около 20 лет, совмещая эту работу с другими важными государственными делами: был директором Почтового департамента, членом секретной экспедиции Сената, а также всевозможных комитетов и комиссий. Однажды в разговоре с Безбородко императрица коснулась какого-то закона; он прочел его наизусть, и когда государыня приказала подать книгу, он, не дожидаясь, когда ее принесут, сказал, на какой именно странице напечатаны те самые слова. Уникальная память Безбородко, пожалуй, более всего поражала современников. Е.Ф. Комаровский рассказывал, что перед отъездом в Вену великий князь Константин послал его, своего адъютанта, к Безбородко осведомиться, кому и какие подарки надо будет делать при венском дворе. Александр Андреевич стал ему "рассказывать, как будто читал родословную венских вельмож, кто из них чем примечателен, кто и в какое время наиболее оказал услуг двору нашему". Комаровский слушал около часу с большим вниманием и любопытством. Безбородко перечислил всех вельможей, которых им предстояло увидеть. "Потом он сел и написал своею рукой список всех, которым должно дать подарки и какие именно... Граф, конечно, и о прочих дворах имел такие же сведения". При такой памяти Безбородко за два года выучил французский язык, а потом еще немецкий и итальянский. Уверяли, что он владел также латинским и греческим. Официально Безбородко ведал прошениями на высочайшее имя, но в действительности ему поручались особо трудные дела самого разного свойства, которые требовали деликатности и такта. Он обладал "редким даром находить средства для благополучного исхода самых щекотливых дел". Главным поприщем Безбородко стала внешняя политика. В России тогда вырабатывалась новая внешнеполитическая доктрина, в основе которой лежал так называемый "Греческий проект", предусматривавший восстановление Византийской империи со столицей в Стамбуле и русским ставленником на троне. Идея эта впервые была сформулирована, по-видимому, именно Безбородко в меморандуме, который он составил и подал в 1780 году императрице. В том же году он сопровождал императрицу при ее свидании с австрийским императором Иосифом II в Могилеве и принимал участие в переговорах о тайном союзном договоре. Во время могилевской поездки Безбородко не только успешно справился со всеми организационными делами, но и проявил немалые дипломатические способности. Эта поездка положила начало его возвышению. Вскоре он был назначен в Государственную коллегию иностранных дел и в Государственный совет, оставшись статс-секретарем императрицы. Безбородко отличался выдающимися способностями в разработке новых дипломатических комбинаций и служил связующим звеном между царицей и коллегией иностранных дел. Никто из сотрудников Екатерины "не мог в труднейших случаях и по какой бы то ни было отрасли государственного управления представить государыне такого ясного доклада... когда императрица давала приказание написать указ, письмо или что-либо подобное, то он уходил в приемную и, по расчету самой большой краткости времени, возвращался и приносил сочинение, написанное с таким изяществом, что ничего не оставалось желать лучшего". К началу 1780-х годов в канцелярии Безбородко сосредоточились почти все дела, "восходившие на утверждение или решение императорской власти", то есть дела всех учреждений, составлявших государственный механизм. В 1780 году Безбородко был причислен к коллегии иностранных дел, а после смерти в 1783 году Н.И. Панина стал вторым ее членом. В этой должности он и состоял вплоть до кончины Екатерины II. Но поскольку место канцлера все это время оставалось вакантным, то главным исполнителем воли императрицы и ее первым советником в делах внешней политики был именно Безбородко. Ему направляли из-за границы депеши русские послы, с ним вели переговоры иностранные представители в Петербурге, он регулярно докладывал императрице обо всем, что обсуждалось и решалось в коллегии. Приняв деятельное участие в создании системы вооруженного нейтралитета, Безбородко подписал соответствующие конвенции с Голландией, Пруссией, Португалией и Неаполем. В 1770-1780-е годы Екатерина II много работала над новыми законами, и Безбородко активно помогал ей. Законодательные акты того времени, включая те, что издавались от имени императрицы, зачастую были написаны им собственноручно. Безбородко завоевал полное доверие Екатерины. В 1784 году он был пожалован титулом графа, а в 1797-м - светлейшего князя. И это помимо обычных тогда наград: имений, крепостных крестьян и денег. К концу жизни Безбородко стал одним из богатейших русских вельмож. Русская армия и флот в 1790-1791 годах одержали над вооруженными силами Турции победы, сделавшие для нее невозможным дальнейшее ведение военных действий. В Яссы был срочно послан действительный тайный советник граф А.А. Безбородко. Между ним и Екатериной II установилась переписка. Из этой переписки, а также протоколов конференции в Яссах можно сделать вывод о важнейшей роли Безбородко в заключении выгодного для России мира. В ответ на первые донесения Безбородко императрица предоставила ему полномочия на ведение переговоров от ее имени, а также определила свое отношение к ним: "Бога для ни вершка не давайте им по сю сторону Днестра". 10 ноября 1791 года состоялась первая конференция российских и турецких уполномоченных, на которой представитель России четко поставил вопрос: "Хотите войны или мира? Можете иметь и то и другое. Выбор за вами". Рескриптом от 19 ноября Екатерина предложила, не тратя времени на обсуждение каждой статьи, обсуждать сразу весь пакет из шести артикулов и одного сепаратного пункта. Хотя дискуссия по статьям, на основе которых должен был быть заключен мир, шла не просто и Безбородко приходилось отражать атаки противной стороны, некоторые положения благодаря настойчивости российского уполномоченного удалось даже улучшить по сравнению с тем, как они были записаны в Кючук-Кайнарджийском договоре. Так, жители Молдавии были освобождены на два года не только от дани, как это было записано ранее, но и от других повинностей, которые были не менее разорительны. А для Восточной Грузии было предусмотрено увеличение срока свободной продажи имений, оставляемых переселенцами. Хотя дела шли хорошо, Безбородко волновала оценка его дипломатической деятельности Екатериной. Он ревниво осведомлялся у своего друга президента Коммерц-коллегии графа А.Р. Воронцова, действительно ли им довольны, "или уже теперь жребий всякого, что никто так не угодит, как покойник, который все один знал и умел" (речь шла о Потемкине). Между тем великий визирь Юсуф-паша так отзывался о Безбородко: "Доброжелателен, благоразумен, проницателен и справедлив". Российский уполномоченный постоянно получал из разных источников сведения о всех перипетиях закулисной борьбы в диване вокруг переговоров. А в нужные моменты, чтобы оказать давление на Порту, генерал Каховский по просьбе Безбородко демонстрировал силу российских войск. Наиболее оживленные споры вызывали две последние статьи договора: "О закубанских народах" и "О денежной компенсации". Екатерина писала Безбородко: "О закубанских народах надо настоять, чтобы в договоре было зафиксировано, что или Порта отвечает за все неустройства и набеги, которые от тех народов могут нам иногда причинены быть, или [бы турки] предоставили нам самим право обуздать и усмирить их, не почитая такового наказания за нарушение с нею мирного трактата". Екатерина выражала опасение, что требование о денежной компенсации за понесенный Россией ущерб вызовет возражения со стороны Англии и других европейских государств. Окончательное решение этого вопроса она предоставила самому Безбородко, надеясь на его опыт и желание "приобрести выгоды для государства нашего". Руководствуясь этими распоряжениями, Безбородко с блеском завершил переговоры. Создав впечатление, что главное, на чем будет настаивать Россия, это денежная компенсация, он легко добился уступок по вопросу о закубанцах, а когда Порта наконец согласилась, что "она делается ответственной за все беспорядки, могущие произойти от закубанских племен... и обязуется вознаградить из своей казны все убытки, нанесенные корсарами подданным Российской империи", граф торжественно провозгласил: "Посколько Порта соглашается на артикул мною предложенный, отвращающий разрыв и дальнее пролитие крови, объявляю, что Российская империя не требует никакого денежного удовлетворения и дарует мир многочисленным миллионам людей, населяющих Россию и Османскую империю". Так в торжественной обстановке 29 декабря 1791 года завершились переговоры. На последней, 14-й конференции был подписан мирный трактат. Оценивая дипломатическую деятельность Безбородко в Яссах, молодой в то время дипломат Ф.В. Ростопчин с восхищением писал: "Для успеха в самом трудном деле ему стоит только приняться за работу. Он оказал России самую важную услугу, какую только можно было сделать". Возвратившись в марте 1792 года в Петербург, Безбородко встретился с новым фаворитом Екатерины молодым П.А. Зубовым. Сначала Зубов избегал вступать в конфликт с дипломатом, тем более что по особо важным государственным делам императрица продолжала обращаться к Безбородко. Фаворит потянул за собой новых людей. Их всевластие огорчало и раздражало графа, он стал удаляться от дел и жаловался, что "все, что легко и с удовольствием делается, отдается в руки других: всякая дрянь и все, что влечет за собой неприличности, на меня взваливается". Безбородко обратился к императрице с письмом, в котором, напоминая о своих заслугах в урегулировании сложных шведских, русско-турецких и отчасти русско-польских дел и о доверенности государыни в течение 18 лет, заключал: "Если служба моя неугодна, то готов от всего удалиться... готов я, впрочем, всякое трудное и важное препоручение Ваше исправлять, не щадя ни трудов моих, ни же самого себя". Прямого ответа не последовало, но, наградив Безбородко за установление русско-турецкого мира грамотой, масличной ветвью и деревнями с 4981 душой крепостных, Екатерина дала понять, что по-прежнему считает своего секретаря и советника правой рукой и продолжает полагаться на него во всех важнейших государственных делах. С.Н. Шубинский в "Исторических очерках и рассказах" писал: "Политический мир признавал за Екатериной "великое имя в Европе и силу, принадлежащую ей исключительно". В России по отдаленным захолустьям долго помнили и говорили, что в это царствование соседи нас не обижали и наши солдаты побеждали всех и прославились. Это простейшее общее впечатление Безбородко, самый видный дипломат после Панина, выражал в изысканной форме, говоря в конце своей карьеры молодым дипломатам: "Не знаю, как будет при вас, а при нас ни одна пушка в Европе без позволения нашего выпалить не смела". Новая страница в карьере Безбородко открылась с воцарением Павла I. Из всех екатерининских министров его единственного император не только не отправил в отставку, но, наоборот, возвысил: на третий день после кончины матери Павел возвел Безбородко "в первый класс со званием фельдмаршала", к советам его прислушивался и в дальнейшем был беспредельно милостив. При коронации Павла Безбородко, который был ее главным устроителем, был возведен в княжеское достоинство с присвоением титула светлости, получил земли в Орловской (10 тысяч душ) и в Воронежской (30 тысяч десятин земли) губерниях и право еще на 6 тысяч душ, "где сам выберет". Это породило слухи о том, что Безбородко оказал преемнику Екатерины какие-то особые услуги - возможно, доставил Павлу доверенное ему Екатериной II завещание передать престол внуку Александру в обход сына. Однако документальных подтверждений того, что завещание действительно существовало, а Безбородко выдал его Павлу, нет. А потому загадка особой милости императора к екатерининскому вельможе остается нераскрытой. В 1796 году, "расстроив силы свои 32-летним служением", Безбородко попросил Павла I уволить "от многотрудных занятий", но государь сказал, что "в нем нуждается Отечество". Безбородко вместе с Куракиным принял деятельное участие в составлении и заключении конвенции с мальтийским орденом, за что был награжден бриллиантовой звездой, крестом и орденом Св. Андрея Первозванного. В этом же году Безбородко получил чин канцлера. Когда Павел принял решение занять центральное место в антифранцузском союзе, канцлер Безбородко ревностно трудился над его организацией и упрочением. Он подготовил обширный план действий против революционной Франции. "Надобно же вырасти таким уродом как французы - чтобы произвести вещь, какой я не только на своем министерстве, но и на веку своем видеть не чаял, то есть: союз наш с Портою и переход флота нашего через канал, - писал Безбородко графу Воронцову. - Последнему я рад, считая, что наша эскадра пособит общему делу в Средиземном море и сильное даст Англии облегчение управиться с Бонапартом". Дальнейшее развитие событий, которое, вероятно, удивило бы старого канцлера еще больше, ему увидеть не привелось. Он скончался 6 апреля 1799 года. Русские посланники при европейских дворах, а также европейские дипломаты и другие государственные лица, которым привелось общаться с Безбородко, высоко ценили его дипломатические способности - умение быстро и легко решать самые сложные дела. Он был прекрасно осведомлен обо всем, что творилось за пределами России. В конце царствования Екатерины Безбородко обладал 16 тысячами душ, соляными озерами в Крыму и рыбными ловлями на Каспийском море. В торжественные дни он приезжал ко двору в великолепной позолоченной четырехместной карете с восьмью стеклянными окошками. Пуговицы на кафтане носил бриллиантовые. Пряжки на башмаках были тоже из бриллиантов. Дом Безбородко на Почтамтской улице слыл одним из самых роскошных особняков Петербурга, находившаяся в нем картинная галерея превосходила строгановскую "и числом и качеством". Гордостью Безбородко была статуя Амура работы Фальконе. Но дом в Москве выглядел еще богаче. Увидев его, польский король Станислав Август Понятовский воскликнул: "Во всей Европе не найдется другого подобного ему в пышности и убранстве!". Количество и ценность находившихся у него драгоценных камней изумляли всех, кому случалось их видеть. При всем том Безбородко вовсе не походил на вельможу, на барина. Он не любил великосветского общества и бывал на торжественных празднествах только по необходимости. Безбородко привык окружать себя простыми женщинами. Как писал Казимир Валишевский, "подлинным "романом" его жизни был гарем, всегда изобилующий наложницами и часто обновляемый". Перед смертью Безбородко набросал "записку для духовного завещания", где упоминалась "воспитанница" Наталья Александровна. Ей отдавались белорусские деревни, слобода Александровка в Новороссии, серебряный сервиз, тридцать тысяч рублей да приданое. Эта "воспитанница" - Н.А. Верецкая - родная дочь Безбородко. Ее мать Ольга Дмитриевна Каратыгина танцевала в спектаклях Эрмитажа, а когда оставила сцену, переселилась в дом к своему покровителю. Безбородко женил на ней управляющего своей канцелярии Н.Е. Ефремова. Перу Безбородко принадлежат несколько небольших сочинений по истории Украины, Молдавии и русско-турецких войн. В 1798 году по просьбе своего племянника В.П. Кочубея, близкого к великому князю Александру Павловичу, стареющий канцлер подготовил "Записку о составлении законов Российских". Безбородко фактически предлагал включить в управление страной все сословия, что, по его мнению, должно было помочь России избежать ужасов Французской революции. "Записка" была внимательно изучена "молодыми друзьями" Александра I и впоследствии использована ими в работе Негласного комитета, подготовившего ряд реформ государственного управления. Александру Андреевичу не суждено было увидеть воцарение Александра: он умер в 1799 году, оставив наследникам богатейшее собрание живописи и других художественных ценностей, а также завещав крупную сумму на благотворительные цели. На эти деньги был основан Нежинский лицей. Безбородко не любил говорить о себе. За него это делали современники. Луи Филипп Сегюр: "В толстом теле Безбородко скрывал ум тончайший". Адам Чарторыский: "С наружностью медведя он соединял тонкий проницательный ум и редкую сообразительность". Федор Растопчин: "Россия будет им гордиться". Михаил Сперанский: "...в России, в XVIII столетии, было только четыре гения: Меншиков, Потемкин, Суворов и Безбородко, но последний не имел характера". Николай Карамзин более критичен: "Он был хороший министр, если не великий. Вижу ум государственный, ревность, знание России. Жаль только, что не было в Безбородко ни высокого духа, ни чистой нравственности. Заключим обыкновенною поговоркою: нет совершенного".

Использованы материалы сайта http://100top.ru/encyclopedia/

Исторический анекдот:

Безбородко очень любил свою родину - Малороссию и покровительствовал своим землякам. Приезжая в Петербург, они всегда являлись к канцлеру и находили у него ласковый прием.

Раз один из них, коренной хохол, ожидая в кабинете за креслом Безбородко письма, которое тот писал по его делу к какому-то влиятельному лицу, ловил мух и, неосторожно размахнувшись, вдруг разбил стоявшую на пьедестале дорогую вазу.

Ну что, поймал? - спросил Безбородко, не переставая писать.

Рассказы о старине // Русский Архив, 1868, стлб. 1077.

Литература:

Григорович Н. Канцлер князь Александр Андреевич Безбородко в связи с событиями его времени. СПб.,.1879-1881. Т. 1-2.

Далее читайте:

Исторические лица Украины (биографический справочник).

Указ Екатерины II Сенату об освобождении от податей населения Курильских островов, принявшего российское подданство . Апрель 30 1779 года.

Указ Екатерины II Коллегии иностранных дел о сохранении права России на земли и острова, открытые русскими мореплавателями в Тихом океане . 1786 г. декабря 22.

Записка графа А. Р. Воронцова и члена Коллегии иностранных дел действительного тайного советника графа А. А. Безбородко Екатерине II о правах России на острова и земли, открытые русскими мореплавателями в Тихом океане, и необходимости объявления об этом морским державам . 1786 г. не позднее декабря 22.

Из инструкции иркутского губернатора генерал-поручика А. И. Бриля главному командиру Камчатки премьер-майору М. К. Бему . 1772 г. ноября 28.

Родился в семье генерального писаря реестрового казачества Андрея Яковлевича Безбородко и Евдокии Михайловны Забелы, дочери генерального судьи. Отец был потомком пере­шедшего на сторону Богдана Хмель­ницкого польского шляхтича Демьяна Ксенжицкого, которому в бою отрубили половину подбородка. За это его прозвали «Безбородком» и прозвище в последствии стало фамилией.

Первоначально Александр учился грамоте по часослову и псалтири под руководством отца.

Учился в Киево-Могилянской духовной академии, где проявилась его способность к учебе и феноменальная память. Товарищи будили его среди ночи и просили назвать дату исторического события или цитату из литературы, и он никогда не ошибался.

В 1765 году Александр Безбородко был записан в бунчуковые товарищи и назначен правителем канцелярии малороссийского генерал-губернатора графа Румянцева-Задунайского.

В 1767 году стал членом малороссийского генерального суда.

В 1769 году поступил на военную службу в начале Турецкой войны и выступил в поход к Бугу с Нежинским полком. Позднее был начальником Лубенского, Миргородского и компанейского полков. Участвовал в сражениях с турками в 1770 году.

В 1775 году он прибыл в Москву по рекомендации графа Румянцева-Задунайского и стал статс-секретарем императрицы Екатерины II. «Представляю Вашему величеству ал­маз в коре: Ваш ум даст ему цену», - Румянцев-Задунайский писал о нем как о неограненном камне – «алмазе в коре».

Двадцатипятилетний Александр Безбородко был толстым, неуклюжим, с ужасными манерами и не знал французского языка, но проявил быструю сообразительность, отличную память, краткий и точный деловой слог. Блестяще выучил французский язык. В этот период написал исторические труды «Картина о российских с татарами войнах и делах», «Летопись Малые России» и «Хронологическая таблица замечательнейших событий царствования Екатерины II».

1 января 1779 году Александр Безбородко был произведен в бригадиры и позднее пожалован деревнями в Полоцкой губернии в Белоруссии.

В 1780 году был причислен к коллегии иностранных дел со званием "полномочного для всех негоциаций" и производством в генерал-майоры,

В 1782 году получил орден Святого Владимира 1-й степени.

В 1783 году стал членом Российской академии наук.

В 1784 ему был пожалован чин тайного советника и орден Святого Александра Невского, звание второго члена Министерства иностранных дел, владения в Малороссии и разрешение принять титул графа от императора Священной Римской империи.

В 1786 году звание Александра Безбородко было переименовано в гофмейстеры.

В 1790 году ему было пожаловано звание действительного тайного советника.

В 1791 году был награжден орденом Святого апостола Андрея Первозванного императрицей Екатериной II.

Александр Безбородко был усердным покровителем искусства, собирал картины и скульптуры. В 1796 году он купил одну из самых богатых картинную галерею графа Головкина.

5 (16) апреля 1797 император Павел I в день своей коронации именным Высочайшим указом возвел графа Александра Андреевича Безбородко в княжеское достоинство с титулом светлости, пожаловал свой портрет и большой крест Св. Иоанна Иерусалимского, осыпанные бриллиантами и несколько тысяч десятин земли.

В конце 1798 года Александр Безбородко ходатайствовал об увольнении от службы, но ему предоставили только отпуск за границей.

Александр Андреевич Безбородко был разбит параличом и умер 6 (17) апреля 1799 года. Он был похоронен в палатке Благовещенской церкви Александро-Невской Лавры. Позднее на месте его захоронения в Благовещенской усыпальнице Александро-Невской Лавры.

Добился признания Турцией присоединения Крыма к России (1783); подписал Ясский договор (1791), конвенцию о 3-м разделе Речи Посполитой (1795). С апреля 1797 года - государственный канцлер. Александр Андреевич Безбородко родился 17 марта 1747 года в Малороссии в семье генерального писаря. Отец мальчика, Андрей Яковлевич, уже пять лет был отрешен от должности и находился под следствием по обвинению во взятках. Мать, Евдокию Михайловну, почитали как гостеприимную хозяйку. Александр, вероятно, обучался в Киевской духовной академии. Хотя документальных подтверждений этому нет. В 1765 году он поступил на службу в канцелярию графа И.А. Румянцева. Безбородко довольно быстро завоевал доверие начальника и во время Русско-турецкой войны 1768-1774 годов успел проявить себя и храбрым офицером, отличившимся в битвах при Ларге и Кагуле, и способным чиновником - он вел секретную переписку фельдмаршала. В 1775 году по рекомендации Румянцева Безбородко назначили статс-секретарем Екатерины II. "Представляю Вашему Величеству алмаз в коре, - сказал Румянцев императрице. - Ваш ум даст ему цену". Действительно, среди утонченных екатерининских придворных этот "алмаз", доставленный из Малороссии, выглядел грубым провинциалом. Безбородко не говорил по-французски, не был обучен изысканным манерам. Но это не помешало ему сделать блистательную карьеру. В отличие от многих своих предшественников он оставался главным докладчиком императрицы около 20 лет, совмещая эту работу с другими важными государственными делами: был директором Почтового департамента, членом секретной экспедиции Сената, а также всевозможных комитетов и комиссий. Однажды в разговоре с Безбородко императрица коснулась какого-то закона; он прочел его наизусть, и когда государыня приказала подать книгу, он, не дожидаясь, когда ее принесут, сказал, на какой именно странице напечатаны те самые слова. Уникальная память Безбородко, пожалуй, более всего поражала современников. Е.Ф. Комаровский рассказывал, что перед отъездом в Вену великий князь Константин послал его, своего адъютанта, к Безбородко осведомиться, кому и какие подарки надо будет делать при венском дворе. Александр Андреевич стал ему "рассказывать, как будто читал родословную венских вельмож, кто из них чем примечателен, кто и в какое время наиболее оказал услуг двору нашему". Комаровский слушал около часу с большим вниманием и любопытством. Безбородко перечислил всех вельможей, которых им предстояло увидеть. "Потом он сел и написал своею рукой список всех, которым должно дать подарки и какие именно... Граф, конечно, и о прочих дворах имел такие же сведения". При такой памяти Безбородко за два года выучил французский язык, а потом еще немецкий и итальянский. Уверяли, что он владел также латинским и греческим. Официально Безбородко ведал прошениями на высочайшее имя, но в действительности ему поручались особо трудные дела самого разного свойства, которые требовали деликатности и такта. Он обладал "редким даром находить средства для благополучного исхода самых щекотливых дел". Главным поприщем Безбородко стала внешняя политика. В России тогда вырабатывалась новая внешнеполитическая доктрина, в основе которой лежал так называемый "Греческий проект", предусматривавший восстановление Византийской империи со столицей в Стамбуле и русским ставленником на троне. Идея эта впервые была сформулирована, по-видимому, именно Безбородко в меморандуме, который он составил и подал в 1780 году императрице. В том же году он сопровождал императрицу при ее свидании с австрийским императором Иосифом II в Могилеве и принимал участие в переговорах о тайном союзном договоре. Во время могилевской поездки Безбородко не только успешно справился со всеми организационными делами, но и проявил немалые дипломатические способности. Эта поездка положила начало его возвышению. Вскоре он был назначен в Государственную коллегию иностранных дел и в Государственный совет, оставшись статс-секретарем императрицы. Безбородко отличался выдающимися способностями в разработке новых дипломатических комбинаций и служил связующим звеном между царицей и коллегией иностранны

х дел. Никто из сотрудников Екатерины "не мог в труднейших случаях и по какой бы то ни было отрасли государственного управления представить государыне такого ясного доклада... когда императрица давала приказание написать указ, письмо или что-либо подобное, то он уходил в приемную и, по расчету самой большой краткости времени, возвращался и приносил сочинение, написанное с таким изяществом, что ничего не оставалось желать лучшего". К началу 1780-х годов в канцелярии Безбородко сосредоточились почти все дела, "восходившие на утверждение или решение императорской власти", то есть дела всех учреждений, составлявших государственный механизм. В 1780 году Безбородко был причислен к коллегии иностранных дел, а после смерти в 1783 году Н.И. Панина стал вторым ее членом. В этой должности он и состоял вплоть до кончины Екатерины II. Но поскольку место канцлера все это время оставалось вакантным, то главным исполнителем воли императрицы и ее первым советником в делах внешней политики был именно Безбородко. Ему направляли из-за границы депеши русские послы, с ним вели переговоры иностранные представители в Петербурге, он регулярно докладывал императрице обо всем, что обсуждалось и решалось в коллегии. Приняв деятельное участие в создании системы вооруженного нейтралитета, Безбородко подписал соответствующие конвенции с Голландией, Пруссией, Португалией и Неаполем. В 1770-1780-е годы Екатерина II много работала над новыми законами, и Безбородко активно помогал ей. Законодательные акты того времени, включая те, что издавались от имени императрицы, зачастую были написаны им собственноручно. Безбородко завоевал полное доверие Екатерины. В 1784 году он был пожалован титулом графа, а в 1797-м - светлейшего князя. И это помимо обычных тогда наград: имений, крепостных крестьян и денег. К концу жизни Безбородко стал одним из богатейших русских вельмож. Русская армия и флот в 1790-1791 годах одержали над вооруженными силами Турции победы, сделавшие для нее невозможным дальнейшее ведение военных действий. В Яссы был срочно послан действительный тайный советник граф А.А. Безбородко. Между ним и Екатериной II установилась переписка. Из этой переписки, а также протоколов конференции в Яссах можно сделать вывод о важнейшей роли Безбородко в заключении выгодного для России мира. В ответ на первые донесения Безбородко императрица предоставила ему полномочия на ведение переговоров от ее имени, а также определила свое отношение к ним: "Бога для ни вершка не давайте им по сю сторону Днестра". 10 ноября 1791 года состоялась первая конференция российских и турецких уполномоченных, на которой представитель России четко поставил вопрос: "Хотите войны или мира? Можете иметь и то и другое. Выбор за вами". Рескриптом от 19 ноября Екатерина предложила, не тратя времени на обсуждение каждой статьи, обсуждать сразу весь пакет из шести артикулов и одного сепаратного пункта. Хотя дискуссия по статьям, на основе которых должен был быть заключен мир, шла не просто и Безбородко приходилось отражать атаки противной стороны, некоторые положения благодаря настойчивости российского уполномоченного удалось даже улучшить по сравнению с тем, как они были записаны в Кючук-Кайнарджийском договоре. Так, жители Молдавии были освобождены на два года не только от дани, как это было записано ранее, но и от других повинностей, которые были не менее разорительны. А для Восточной Грузии было предусмотрено увеличение срока свободной продажи имений, оставляемых переселенцами. Хотя дела шли хорошо, Безбородко волновала оценка его дипломатической деятельности Екатериной. Он ревниво осведомлялся у своего друга президента Коммерц-коллегии графа А.Р. Воронцова, действительно ли им довольны, "или уже теперь жребий всякого, что никто так не угодит, как покойник, который все один знал и умел" (речь шла о Потемкине). Между тем великий визирь Юсуф-паша так отзывался о Безбородко: "Доброжелателен, благоразумен, проницателен и справедлив". Российский уполномоченный постоянно получал из разных источников сведения о всех перипетиях закулисной борьбы в диване вокруг переговоров. А в нужные моменты, ч

тобы оказать давление на Порту, генерал Каховский по просьбе Безбородко демонстрировал силу российских войск. Наиболее оживленные споры вызывали две последние статьи договора: "О закубанских народах" и "О денежной компенсации". Екатерина писала Безбородко: "О закубанских народах надо настоять, чтобы в договоре было зафиксировано, что или Порта отвечает за все неустройства и набеги, которые от тех народов могут нам иногда причинены быть, или [бы турки] предоставили нам самим право обуздать и усмирить их, не почитая такового наказания за нарушение с нею мирного трактата". Екатерина выражала опасение, что требование о денежной компенсации за понесенный Россией ущерб вызовет возражения со стороны Англии и других европейских государств. Окончательное решение этого вопроса она предоставила самому Безбородко, надеясь на его опыт и желание "приобрести выгоды для государства нашего". Руководствуясь этими распоряжениями, Безбородко с блеском завершил переговоры. Создав впечатление, что главное, на чем будет настаивать Россия, это денежная компенсация, он легко добился уступок по вопросу о закубанцах, а когда Порта наконец согласилась, что "она делается ответственной за все беспорядки, могущие произойти от закубанских племен... и обязуется вознаградить из своей казны все убытки, нанесенные корсарами подданным Российской империи", граф торжественно провозгласил: "Посколько Порта соглашается на артикул мною предложенный, отвращающий разрыв и дальнее пролитие крови, объявляю, что Российская империя не требует никакого денежного удовлетворения и дарует мир многочисленным миллионам людей, населяющих Россию и Османскую империю". Так в торжественной обстановке 29 декабря 1791 года завершились переговоры. На последней, 14-й конференции был подписан мирный трактат. Оценивая дипломатическую деятельность Безбородко в Яссах, молодой в то время дипломат Ф.В. Ростопчин с восхищением писал: "Для успеха в самом трудном деле ему стоит только приняться за работу. Он оказал России самую важную услугу, какую только можно было сделать". Возвратившись в марте 1792 года в Петербург, Безбородко встретился с новым фаворитом Екатерины молодым П.А. Зубовым. Сначала Зубов избегал вступать в конфликт с дипломатом, тем более что по особо важным государственным делам императрица продолжала обращаться к Безбородко. Фаворит потянул за собой новых людей. Их всевластие огорчало и раздражало графа, он стал удаляться от дел и жаловался, что "все, что легко и с удовольствием делается, отдается в руки других: всякая дрянь и все, что влечет за собой неприличности, на меня взваливается". Безбородко обратился к императрице с письмом, в котором, напоминая о своих заслугах в урегулировании сложных шведских, русско-турецких и отчасти русско-польских дел и о доверенности государыни в течение 18 лет, заключал: "Если служба моя неугодна, то готов от всего удалиться... готов я, впрочем, всякое трудное и важное препоручение Ваше исправлять, не щадя ни трудов моих, ни же самого себя". Прямого ответа не последовало, но, наградив Безбородко за установление русско-турецкого мира грамотой, масличной ветвью и деревнями с 4981 душой крепостных, Екатерина дала понять, что по-прежнему считает своего секретаря и советника правой рукой и продолжает полагаться на него во всех важнейших государственных делах. С.Н. Шубинский в "Исторических очерках и рассказах" писал: "Политический мир признавал за Екатериной "великое имя в Европе и силу, принадлежащую ей исключительно". В России по отдаленным захолустьям долго помнили и говорили, что в это царствование соседи нас не обижали и наши солдаты побеждали всех и прославились. Это простейшее общее впечатление Безбородко, самый видный дипломат после Панина, выражал в изысканной форме, говоря в конце своей карьеры молодым дипломатам: "Не знаю, как будет при вас, а при нас ни одна пушка в Европе без позволения нашего выпалить не смела". Новая страница в карьере Безбородко открылась с воцарением Павла I. Из всех екатерининских министров его единственного император не только не отправил в отставку, но, наоборот, возвысил: на третий день после кончины мате

ри Павел возвел Безбородко "в первый класс со званием фельдмаршала", к советам его прислушивался и в дальнейшем был беспредельно милостив. При коронации Павла Безбородко, который был ее главным устроителем, был возведен в княжеское достоинство с присвоением титула светлости, получил земли в Орловской (10 тысяч душ) и в Воронежской (30 тысяч десятин земли) губерниях и право еще на 6 тысяч душ, "где сам выберет". Это породило слухи о том, что Безбородко оказал преемнику Екатерины какие-то особые услуги - возможно, доставил Павлу доверенное ему Екатериной II завещание передать престол внуку Александру в обход сына. Однако документальных подтверждений того, что завещание действительно существовало, а Безбородко выдал его Павлу, нет. А потому загадка особой милости императора к екатерининскому вельможе остается нераскрытой. В 1796 году, "расстроив силы свои 32-летним служением", Безбородко попросил Павла I уволить "от многотрудных занятий", но государь сказал, что "в нем нуждается Отечество". Безбородко вместе с Куракиным принял деятельное участие в составлении и заключении конвенции с мальтийским орденом, за что был награжден бриллиантовой звездой, крестом и орденом Св. Андрея Первозванного. В этом же году Безбородко получил чин канцлера. Когда Павел принял решение занять центральное место в антифранцузском союзе, канцлер Безбородко ревностно трудился над его организацией и упрочением. Он подготовил обширный план действий против революционной Франции. "Надобно же вырасти таким уродом как французы - чтобы произвести вещь, какой я не только на своем министерстве, но и на веку своем видеть не чаял, то есть: союз наш с Портою и переход флота нашего через канал, - писал Безбородко графу Воронцову. - Последнему я рад, считая, что наша эскадра пособит общему делу в Средиземном море и сильное даст Англии облегчение управиться с Бонапартом". Дальнейшее развитие событий, которое, вероятно, удивило бы старого канцлера еще больше, ему увидеть не привелось. Он скончался 6 апреля 1799 года. Русские посланники при европейских дворах, а также европейские дипломаты и другие государственные лица, которым привелось общаться с Безбородко, высоко ценили его дипломатические способности - умение быстро и легко решать самые сложные дела. Он был прекрасно осведомлен обо всем, что творилось за пределами России. В конце царствования Екатерины Безбородко обладал 16 тысячами душ, соляными озерами в Крыму и рыбными ловлями на Каспийском море. В торжественные дни он приезжал ко двору в великолепной позолоченной четырехместной карете с восьмью стеклянными окошками. Пуговицы на кафтане носил бриллиантовые. Пряжки на башмаках были тоже из бриллиантов. Дом Безбородко на Почтамтской улице слыл одним из самых роскошных особняков Петербурга, находившаяся в нем картинная галерея превосходила строгановскую "и числом и качеством". Гордостью Безбородко была статуя Амура работы Фальконе. Но дом в Москве выглядел еще богаче. Увидев его, польский король Станислав Август Понятовский воскликнул: "Во всей Европе не найдется другого подобного ему в пышности и убранстве!". Количество и ценность находившихся у него драгоценных камней изумляли всех, кому случалось их видеть. При всем том Безбородко вовсе не походил на вельможу, на барина. Он не любил великосветского общества и бывал на торжественных празднествах только по необходимости. Безбородко привык окружать себя простыми женщинами. Как писал Казимир Валишевский, "подлинным "романом" его жизни был гарем, всегда изобилующий наложницами и часто обновляемый". Перед смертью Безбородко набросал "записку для духовного завещания", где упоминалась "воспитанница" Наталья Александровна. Ей отдавались белорусские деревни, слобода Александровка в Новороссии, серебряный сервиз, тридцать тысяч рублей да приданое. Эта "воспитанница" - Н.А. Верецкая - родная дочь Безбородко. Ее мать Ольга Дмитриевна Каратыгина танцевала в спектаклях Эрмитажа, а когда оставила сцену, переселилась в дом к своему покровителю. Безбородко женил на ней управляющего своей канцелярии Н.Е. Ефремова. Перу Безбородко принадлежат несколько небольших сочинений по и

стории Украины, Молдавии и русско-турецких войн. В 1798 году по просьбе своего племянника В.П. Кочубея, близкого к великому князю Александру Павловичу, стареющий канцлер подготовил "Записку о составлении законов Российских". Безбородко фактически предлагал включить в управление страной все сословия, что, по его мнению, должно было помочь России избежать ужасов Французской революции. "Записка" была внимательно изучена "молодыми друзьями" Александра I и впоследствии использована ими в работе Негласного комитета, подготовившего ряд реформ государственного управления. Александру Андреевичу не суждено было увидеть воцарение Александра: он умер в 1799 году, оставив наследникам богатейшее собрание живописи и других художественных ценностей, а также завещав крупную сумму на благотворительные цели. На эти деньги был основан Нежинский лицей. Безбородко не любил говорить о себе. За него это делали современники. Луи Филипп Сегюр: "В толстом теле Безбородко скрывал ум тончайший". Адам Чарторыский: "С наружностью медведя он соединял тонкий проницательный ум и редкую сообразительность". Федор Растопчин: "Россия будет им гордиться". Михаил Сперанский: "...в России, в XVIII столетии, было только четыре гения: Меншиков, Потемкин, Суворов и Безбородко, но последний не имел характера". Николай Карамзин более критичен: "Он был хороший министр, если не великий. Вижу ум государственный, ревность, знание России. Жаль только, что не было в Безбородко ни высокого духа, ни чистой нравственности. Заключим обыкновенною поговоркою: нет совершенного".

Канцлер российской империи-.

Безбородко Александр Андреевич - князь, русский государственный деятель и дипломат. Секретарь Екатерины II (1775-1792). С 1784 года - второй член Коллегии, но фактически исполнял обязанности министра иностранных дел.

Лампи, Иоганн Баптист Старший -

Добился признания Турцией присоединения Крыма к России (1783); подписал Ясский договор (1791), конвенцию о 3-м разделе Речи Посполитой (1795). С апреля 1797 года - государственный канцлер. Александр Андреевич Безбородко родился 17 марта 1747 года в Малороссии в семье генерального писаря. Отец мальчика, Андрей Яковлевич, уже пять лет был отрешен от должности и находился под следствием по обвинению во взятках. Мать, Евдокию Михайловну, почитали как гостеприимную хозяйку.

Андрей Яковлевич Безбородко

Евдокия Михайловна Безбородко,урожденная Забело

Александр, вероятно, обучался в Киевской духовной академии. Хотя документальных подтверждений этому нет. В 1765 году он поступил на службу в канцелярию графа И.А. Румянцева.

Пётр Александрович Румянцев

Безбородко довольно быстро завоевал доверие начальника и во время Русско-турецкой войны 1768-1774 годов успел проявить себя и храбрым офицером, отличившимся в битвах при Ларге и Кагуле, и способным чиновником - он вел секретную переписку фельдмаршала. В 1775 году по рекомендации Румянцева Безбородко назначили статс-секретарем Екатерины II. "Представляю Вашему Величеству алмаз в коре, - сказал Румянцев императрице. - Ваш ум даст ему цену".

Императрица Екатерина II

Действительно, среди утонченных екатерининских придворных этот "алмаз", доставленный из Малороссии, выглядел грубым провинциалом. Безбородко не говорил по-французски, не был обучен изысканным манерам. Но это не помешало ему сделать блистательную карьеру. В отличие от многих своих предшественников он оставался главным докладчиком императрицы около 20 лет, совмещая эту работу с другими важными государственными делами: был директором Почтового департамента, членом секретной экспедиции Сената, а также всевозможных комитетов и комиссий. Однажды в разговоре с Безбородко императрица коснулась какого-то закона; он прочел его наизусть, и когда государыня приказала подать книгу, он, не дожидаясь, когда ее принесут, сказал, на какой именно странице напечатаны те самые слова.

Уникальная память Безбородко, пожалуй, более всего поражала современников. Е.Ф. Комаровский рассказывал, что перед отъездом в Вену великий князь Константин послал его, своего адъютанта, к Безбородко осведомиться, кому и какие подарки надо будет делать при венском дворе. Александр Андреевич стал ему "рассказывать, как будто читал родословную венских вельмож, кто из них чем примечателен, кто и в какое время наиболее оказал услуг двору нашему" . Комаровский слушал около часу с большим вниманием и любопытством. Безбородко перечислил всех вельможей, которых им предстояло увидеть. "Потом он сел и написал своею рукой список всех, которым должно дать подарки и какие именно... Граф, конечно, и о прочих дворах имел такие же сведения". При такой памяти Безбородко за два года выучил французский язык, а потом еще немецкий и итальянский. Уверяли, что он владел также латинским и греческим. Официально Безбородко ведал прошениями на высочайшее имя, но в действительности ему поручались особо трудные дела самого разного свойства, которые требовали деликатности и такта. Он обладал "редким даром находить средства для благополучного исхода самых щекотливых дел".

Главным поприщем Безбородко стала внешняя политика. В России тогда вырабатывалась новая внешнеполитическая доктрина, в основе которой лежал так называемый "Греческий проект", предусматривавший восстановление Византийской империи со столицей в Стамбуле и русским ставленником на троне. Идея эта впервые была сформулирована, по-видимому, именно Безбородко в меморандуме, который он составил и подал в 1780 году императрице. В том же году он сопровождал императрицу при ее свидании с австрийским императором Иосифом II в Могилеве и принимал участие в переговорах о тайном союзном договоре.

Иосиф II и Екатерина II

Во время могилевской поездки Безбородко не только успешно справился со всеми организационными делами, но и проявил немалые дипломатические способности. Эта поездка положила начало его возвышению. Вскоре он был назначен в Государственную коллегию иностранных дел и в Государственный совет, оставшись статс-секретарем императрицы. Безбородко отличался выдающимися способностями в разработке новых дипломатических комбинаций и служил связующим звеном между царицей и коллегией иностранных дел.Никто из сотрудников Екатерины "не мог в труднейших случаях и по какой бы то ни было отрасли государственного управления представить государыне такого ясного доклада... когда императрица давала приказание написать указ, письмо или что-либо подобное, то он уходил в приемную и, по расчету самой большой краткости времени, возвращался и приносил сочинение, написанное с таким изящес твом, что ничего не оставалось желать лучшего".

Светлейший князь Александр Андреевич Безбородко

И. Б. Лампи.

К началу 1780-х годов в канцелярии Безбородко сосредоточились почти все дела, "восходившие на утверждение или решение императорской власти", то есть дела всех учреждений, составлявших государственный механизм. В 1780 году Безбородко был причислен к коллегии иностранных дел, а после смерти в 1783 году Н.И. Панина стал вторым ее членом. В этой должности он и состоял вплоть до кончины Екатерины II. Но поскольку место канцлера все это время оставалось вакантным, то главным исполнителем воли императрицы и ее первым советником в делах внешней политики был именно Безбородко. Ему направляли из-за границы депеши русские послы, с ним вели переговоры иностранные представители в Петербурге, он регулярно докладывал императрице обо всем, что обсуждалось и решалось в коллегии. Приняв деятельное участие в создании системы вооруженного нейтралитета, Безбородко подписал соответствующие конвенции с Голландией, Пруссией, Португалией и Неаполем. В 1770-1780-е годы Екатерина II много работала над новыми законами, и Безбородко активно помогал ей. Законодательные акты того времени, включая те, что издавались от имени императрицы, зачастую были написаны им собственноручно. Безбородко завоевал полное доверие Екатерины. В 1784 году он был пожалован титулом графа, а в 1797-м - светлейшего князя. И это помимо обычных тогда наград: имений, крепостных крестьян и денег.

К концу жизни Безбородко стал одним из богатейших русских вельмож. Русская армия и флот в 1790-1791 годах одержали над вооруженными силами Турции победы, сделавшие для нее невозможным дальнейшее ведение военных действий. В Яссы был срочно послан действительный тайный советник граф А.А. Безбородко. Между ним и Екатериной II установилась переписка. Из этой переписки, а также протоколов конференции в Яссах можно сделать вывод о важнейшей роли Безбородко в заключении выгодного для России мира. В ответ на первые донесения Безбородко императрица предоставила ему полномочия на ведение переговоров от ее имени, а также определила свое отношение к ним: "Бога для ни вершка не давайте им по сю сторону Днестра". 10 ноября 1791 года состоялась первая конференция российских и турецких уполномоченных, на которой представитель России четко поставил вопрос: "Хотите войны или мира? Можете иметь и то и другое. Выбор за вами".

Русско-турецкая война 1787-1791

Рескриптом от 19 ноября Екатерина предложила, не тратя времени на обсуждение каждой статьи, обсуждать сразу весь пакет из шести артикулов и одного сепаратного пункта. Хотя дискуссия по статьям, на основе которых должен был быть заключен мир, шла не просто и Безбородко приходилось отражать атаки противной стороны, некоторые положения благодаря настойчивости российского уполномоченного удалось даже улучшить по сравнению с тем, как они были записаны в Кючук-Кайнарджийском договоре. Так, жители Молдавии были освобождены на два года не только от дани, как это было записано ранее, но и от других повинностей, которые были не менее разорительны. А для Восточной Грузии было предусмотрено увеличение срока свободной продажи имений, оставляемых переселенцами. Хотя дела шли хорошо, Безбородко волновала оценка его дипломатической деятельности Екатериной. Он ревниво осведомлялся у своего друга президента Коммерцколлегии графа А.Р. Воронцова, действительно ли им довольны, "или уже теперь жребий всякого, что никто так не угодит, как покойник, который все один знал и умел" (речь шла о Потемкине). Между тем великий визирь Юсуф-паша так отзывался о Безбородко: "Доброжелателен, благоразумен, проницателен и справедлив".

Светлейший князь Александр Андреевич Безбородко

Российский уполномоченный постоянно получал из разных источников сведения о всех перипетиях закулисной борьбы в диване вокруг переговоров. А в нужные моменты, чтобы оказать давление на Порту, генерал Каховский по просьбе Безбородко демонстрировал силу российских войск. Наиболее оживленные споры вызывали две последние статьи договора: "О закубанских народах" и "О денежной компенсации" . Екатерина писала Безбородко: "О закубанских народах надо настоять, чтобы в договоре было зафиксировано, что или Порта отвечает за все неустройства и набеги, ко торые от тех народов могут нам иногда причинены быть, или [бы турки] предоставили нам самим право обуздать и усмирить их, не почитая такового наказания за нарушение с нею мирного трактата".

Екатерина выражала опасение, что требование о денежной компенсации за понесенный Россией ущерб вызовет возражения со стороны Англии и других европейских государств. Окончательное решение этого вопроса она предоставила самому Безбородко, надеясь на его опыт и желание "приобрести выгоды для государства нашего" . Руководствуясь этими распоряжениями, Безбородко с блеском завершил переговоры. Создав впечатление, что главное, на чем будет настаивать Россия, это денежная компенсация, он легко добился уступок по вопросу о закубанцах, а когда Порта наконец согласилась, что "она делается ответственной за все беспорядки, могущие произойти от закубанских племен... и обязуется вознаградить из своей казны все убытки, нанесенные корсарами подданным Российской империи", граф торжественно провозгласил: "Посколько Порта соглашается на артикул мною предложенный, отвращающий разрыв и дальнее пролитие крови, объявляю, что Российская империя не требует никакого денежного удовлетворения и дарует мир многочисленным миллионам людей, населяющих Россию и Османскую империю". Так в торжественной обстановке 29 декабря 1791 года завершились переговоры. На последней, 14-й конференции был подписан мирный трактат. Оценивая дипломатическую деятельность Безбородко в Яссах, молодой в то время дипломат Ф.В. Ростопчин с восхищением писал: "Для успеха в самом трудном деле ему стоит только приняться за работу. Он оказал России самую важную услугу, какую только можно было сделать" .

Светлейший князь Александр Андреевич Безбородко.

Возвратившись в марте 1792 года в Петербург, Безбородко встретился с новым фаворитом Екатерины молодым П.А. Зубовым. Сначала Зубов избегал вступать в конфликт с дипломатом, тем более что по особо важным государственным делам императрица продолжала обращаться к Безбородко.

Иоганн Баптист Лампи старший. Портрет Платона Александровича Зубова

Фаворит потянул за собой новых людей. Их всевластие огорчало и раздражало графа, он стал удаляться от дел и жаловался, что "все, что легко и с удовольствием делается, отдается в руки других: всякая дрянь и все, что влечет за собой неприличности, на меня взваливается" . Безбородко обратился к императрице с письмом, в котором, напоминая о своих заслугах в урегулировании сложных шведских, русско-турецких и отчасти русско-польских дел и о доверенности государыни в течение 18 лет, заключал: "Если служба моя неугодна, то готов от всего удалиться... готов я, впрочем, всякое трудное и важное препоручение Ваше исправлять, не щадя ни трудов моих, ни же самого себя". Прямого ответа не последовало, но, наградив Безбородко за установление русско-турецкого мира грамотой, масличной ветвью и деревнями с 4981 душой крепостных, Екатерина дала понять, что по-прежнему считает своего секретаря и советника правой рукой и продолжает полагаться на него во всех важнейших государственных делах.

Миропомазание великой княгини Елизаветы Алексеевны (рисунок) Можно увидеть следующих лиц (справа налево): в.к. Мария Федоровна, цесаревич Павел Петрович, в.к. Константин Павлович, в.к. Александр Павлович (ближе всех к зрителям), императрица Екатерина, митрополит Гавриил, принцесса Луиза, игуменья А.М.Шубина, Безбородко, Зубов, Будберг.

Евстафий Мошков (Машков) (1760?-1828?)

С.Н. Шубинский в "Исторических очерках и рассказах" писал: "Политический мир признавал за Екатериной "великое имя в Европе и силу, принадлежащую ей исключительно". В России по отдаленным захолустьям долго помнили и говорили, что в это царствование соседи нас не обижали и наши солдаты побеждали всех и прославились. Это простейшее общее впечатление Безбородко, самый видный дипломат после Панина, выражал в изысканной форме, говоря в конце своей карьеры молодым дипломатам: "Не знаю, как будет при вас, а при нас ни одна пушка в Европе без позволения нашего выпалить не смела".

Павел I в короне, далматике и знаках Мальтийского ордена. Художник В. Л. Боровиковский

Новая страница в карьере Безбородко открылась с воцарением Павла I. Из всех екатерининских министров его единственного император не только не отправил в отставку, но, наоборот, возвысил: на третий день после кончины матери Павел возвел Безбородко "в первый класс со званием фельдмаршала" , к советам его прислушивался и в дальнейшем был беспредельно милостив. При коронации Павла Безбородко, который был ее главным устроителем, был возведен в княжеское достоинство с присвоением титула светлости, получил земли в Орловской (10 тысяч душ) и в Воронежской (30 тысяч десятин земли) губерниях и право еще на 6 тысяч душ, "где сам выберет". Это породило слухи о том, что Безбородко оказал преемнику Екатерины какие-то особые услуги - возможно, доставил Павлу доверенное ему Екатериной II завещание передать престол внуку Александру в обход сына. Однако документальных подтверждений того, что завещание действительно существовало, а Безбородко выдал его Павлу, нет. А потому загадка особой милости императора к екатерининскому вельможе остается нераскрытой. В 1796 году, "расстроив силы свои 32-летним служением", Безбородко попросил Павла I уволить "от многотрудных занятий", но государь сказал, что "в нем нуждается Отечество" . Безбородко вместе с Куракиным принял деятельное участие в составлении и заключении конвенции с мальтийским орденом, за что был награжден бриллиантовой звездой, крестом и орденом Св. Андрея Первозванного.

«Перенесение Тихвинской иконы Божией матери из церкви Рождества Богородицы в Успенский собор Тихвинского монастыря 9 июня 1798 года». 1801. Х., м. 283х254. ГРМ

Василий Истомин (17?? — не ранее ноября 1801)

В этом же году Безбородко получил чин канцлера. Когда Павел принял решение занять центральное место в антифранцузском союзе, канцлер Безбородко ревностно трудился над его организацией и упрочением. Он подготовил обширный план действий против революционной Франции. "Надобно же вырасти таким уродом как французы - чтобы произвести вещь, какой я не только на своем министерстве, но и на веку своем видеть не чаял, то есть: союз наш с Портою и переход флота нашего через канал, - писал Безбородко графу Воронцову. - Последнему я рад, считая, что наша эскадра пособит общему делу в Средиземном море и сильное даст Англии облегчение управиться с Бонапартом".

Дальнейшее развитие событий, которое, вероятно, удивило бы старого канцлера еще больше, ему увидеть не привелось. Он скончался 6 апреля 1799 года. Русские посланники при европейских дворах, а также европейские дипломаты и другие государственные лица, которым привелось общаться с Безбородко, высоко ценили его дипломатические способности - умение быстро и легко решать самые сложные дела. Он был прекрасно осведомлен обо всем, что творилось за пределами России. В конце царствования Екатерины Безбородко обладал 16 тысячами душ, соляными озерами в Крыму и рыбными ловлями на Каспийском море. В торжественные дни он приезжал ко двору в великолепной позолоченной четырехместной карете с восьмью стеклянными окошками. Пуговицы на кафтане носил бриллиантовые. Пряжки на башмаках были тоже из бриллиантов. Дом Безбородко на Почтамтской улице слыл одним из самых роскошных особняков Петербурга, находившаяся в нем картинная галерея превосходила строгановскую "и числом и качеством". Гордостью Безбородко была статуя Амура работы Фальконе.

Дворец Безбородко в Санкт-Петербург

Дача И. А. Безбородко в Полюстрово. Акварель Г.С. Сергеева. 1800 г.

Дача Безбородко вСанкт-Петербурге, Россия

Но дом в Москве выглядел еще богаче. Увидев его, польский король Станислав Август Понятовский воскликнул: "Во всей Европе не найдется другого подобного ему в пышности и убранстве!". Количество и ценность находившихся у него драгоценных камней изумляли всех, кому случалось их видеть. При всем том Безбородко вовсе не походил на вельможу, на барина. Он не любил великосветского общества и бывал на торжественных празднествах только по необходимости. Безбородко привык окружать себя простыми женщинами. Как писал Казимир Валишевский, "подлинным "романом" его жизни был гарем, всегда изобилующий наложницами и часто обновляемый". Перед смертью Безбородко набросал "записку для духовного завещания", где упоминалась "воспитанница" Наталья Александровна. Ей отдавались белорусские деревни, слобода Александровка в Новороссии, серебряный сервиз, тридцать тысяч рублей да приданое. Эта "воспитанница" - Н.А. Верецкая - родная дочь Безбородко. Ее мать Ольга Дмитриевна Каратыгина танцевала в спектаклях Эрмитажа, а когда оставила сцену, переселилась в дом к своему покровителю. Безбородко женил на ней управляющего своей канцелярии Н.Е. Ефремова.

Записку о составлении законов Российских".

Жан Лоран Монье

Александра I и впоследствии использована ими в работе Негласного комитета, подготовившего ряд реформ государственного управления. Александру Андреевичу не суждено было увидеть воцарение Александра: он умер в 1799 году, оставив наследникам богатейшее собрание живописи и других художественных ценностей, а также завещав крупную сумму на благотворительные цели. На эти деньги был основан Нежинский лицей. Безбородко не любил говорить о себе. За него это делали современники. Луи Филипп Сегюр: "В толстом теле Безбородко скрывал ум тончайший". Адам Чарторыский: "С наружностью медведя он соединял тонкий проницательный ум и редкую сообразительность" . Федор Растопчин: "Россия будет им гордиться". Михаил Сперанский: "...в России, в XVIII столетии, было только четыре гения: Меншиков, Потемкин, Суворов и Безбородко, но последний не имел характера". Николай Карамзин более критичен: "Он был хороший министр, если не великий. Вижу ум государственный, ревность, знание России. Жаль только, что не было в Безбородко ни высокого духа, ни чистой нравственности. Заключим обыкновенною поговоркою: нет совершенного".

Шубин Ф. И. Портрет А. А. Безбородко. Около 1798. Мрамор. ГРМ

Александр Безбородко. Работы Бюст Ф. Шубина. Выставка "Павел I", В Царицыно, 2011

А. А. Безбородко на Памятнике «1000-летие России» в Великом Новгороде

Безбородко, светлейший князь Александр Андреевич

Граф Священной Римской империи, род. в гор. Глухове, 14 марта 1747 г., ум. 6 апреля 1799 г. Безбородко получил воспитание в семье, под руководством отца, Андрея Яковлевича (см. ниже) который сам учил его грамоте по часослову и псалтири. Существует предание, что он довершил свое образование в киевской духовной академии. В 1765 г. он поступил на службу, в звании бунчукового товарища и был причислен к канцелярии графа П. А. Румянцева, незадолго перед тем назначенного президентом малороссийской коллегии и генерал-губернатором Малороссии. При начале первой турецкой войны, Румянцев, получив начальство над второй армиею, взял с собою Безбородко, который командовал сперва малороссийским нежинским полком, а потом полками лубенским, миргородским и компанейским. По переводе Румянцева в первую армию, Безбородко последовал за ним и принимал участие в сражениях при Ларге и Кагуле и в штурме Силистрийских укреплений. Румянцев вверил ему управление одною из трех экспедиций своей походной канцелярии и "многие секретные и публичные дела в комиссии". За заслуги его во время войны он был произведен из коллежских асессоров в полковники "на состоящую в малороссийском киевском полку вакансию". По заключении Кайнарджийского мира, фельдмаршал обратил внимание Императрицы Екатерины на своего молодого сотрудника и отрекомендовал его, как способного, опытного и трудолюбивого дельца. В 1775 г. состоялось назначение Безбородко в качестве секретаря Ее Величества "у принятия челобитень". В этой должности он имел возможность, так сказать на глазах Императрицы, проявить свои блестящие способности, быструю сообразительность, необыкновенную память, прекрасный деловой слог, краткий, точный и выразительный. Прилежно работая над восполнением пробелов своего образования, он принялся за изучение иностранных языков, и в короткое время успел усвоить их, в особенности французский. К этому времени относятся и исторические труды его: Картина о российских с татарами войнах и делах, Летопись Малые России и Хронологическая таблица замечательнейших событий царствования Екатерины II. Деятельность его не ограничивалась приемом прошений на Высочайшее имя, а обнимала все отрасли государственной службы. Большая часть именных указов и повелений Императрицы выходила из под его талантливого пера. Он стал любимым докладчиком Государыни, оценившей его достоинства, по делам всех ведомств, и не даром Екатерина называла его своим фактотумом. Заслуги его щедро награждались. В 1779 г. Безбородко произведен в бригадиры и пожаловано ему 1200 душ крестьян в Полоцкой губернии. В следующем, 1780 г., он сопровождал Императрицу в путешествии ее по Белоруссии, ознаменованном, как известно, первым свиданием ее с Иосифом II. При этом на него возложено было ведение "дневной записки" путешествия, а также составление инструкции для обревизования присутственных мест по пути следования Государыни. В Могилеве и в Смоленске Иосиф удостаивал секретаря Императрицы частыми и продолжительными беседами о делах, преимущественно внешних. С того же времени начала привлекать к этим делам Безбородко и сама Екатерина. Еще ранее он принимал деятельное участие в разработке мысли Государыни о вооруженном нейтралитете. Теперь ему было поручено производство дела о высылке в Данию находившихся еще под стражею в России членов брауншвейгской фамилии. По возвращение в С.-Петербург он представил ее величеству "мемориал по делам политическим", которому С. М. Соловьев придает важное дипломатическое значение, утверждая, "что в авторе высказался тонкий и дальновидный дипломат, и что записка эта была почти слово в слово переслана в Вену в форме предложения нашего Двора". Записка заключала в себе первый план раздела турецких земель между Россией и Австрией. За нею последовала вторая записка: Сокращенные исторические известия о Молдавии!. Труды эти, без сомнения, вызвали состоявшееся в конце 1780 г. причисление Безбородко к коллегии иностранных дел с званием "полномочного для всех негоциаций" и с одновременным производством в генерал-майоры, а год спустя, ему было повелено присутствовать в коллегии по секретной экспедиции. Тогда же от иностранной коллегии был отделен почтовый департамент, и главное начальство над ним вверено Безбородко, сохранившему при этом и прежнюю должность свою секретаря Императрицы.

С этой поры, имя Безбородко, является тесно связанным со всеми действиями русского двора во вторую половину царствования Императрицы Екатерины. В делах внешних он является деятельнейшим и влиятельнейшим сотрудником и советником великой Государыни, каким до того был во внутренних делах. Хотя по смерти Панина первое место в иностранной коллегии с званием вице-канцлера и занял Остерман, а произведенный в тайные советники Безбородко назначен был лишь на должность второго в ней члена, но именно он стал ее душою и главным в ней действующим лицом. Между тем, как на долю Остермана выпадало наружное представительство и личные сношения с пребывающими в Петербурге иностранными министрами, Безбородко был единственным докладчиком Императрицы по внешним делам и передавал коллегии ее повеления и указания. Он же писал важнейшие наставления нашим представителям при чужеземных дворах, заключал и подписывал договоры, словом, по единогласному свидетельству современников, русских и иностранцев, исполнял в действительности обязанности министра иностранных дел, пользуясь притом неизменною благосклонностью и полным доверием Императрицы. Он вполне усвоил ее политические взгляды и всегда являлся верным их истолкователем и исполнителем. При его участии приведен к благополучному исходу переговоры, сопровождавшие присоединение к России Таврического полуострова, и едва ли не ему принадлежит первая мысль об этом приобретении. Поняв, как сам он выражался, "что намерение Государыни о греческой монархии серьезно", он заявил себя ревностным сторонником "греческого проекта" и тесного союза с австрийским домом, как средства наиболее пригодного для достижения намеченной цели. Екатерина высоко ценила обнаруженные им блестящие дипломатические способности и с каждым днем все более и более приближала его к себе. Он неотлучно находился при Государыне в Петербурге как и в Царском Селе, и сопутствовал ей в поездках, предпринятых ею в 1783 г. в Фридрихсгам, для свидания с королем шведским Густавом III, а в 1785 г. - в Вышний Волочок, для осмотра строившегося канала и в Сестрорецк, для обозревания оружейного завода. По обыкновению своему, Екатерина осыпала богатыми и блестящими отличиями умного и верного. слугу. Она пожаловала ему Владимирскую и Александровскую ленты и 5000 душ крестьян в Малороссии, а 12 (23) октября 1785 г. в следующих выражениях сообщала ему о возведении его в графское Римской империи достоинство: "Труды и рвение привлекают отличие. Император дает тебе графское достоинство. Будешь comes! Не уменьшится усердие мое к тебе. Сие говорит Императрица. Екатерина же дружески тебе советует и просит не лениться и не спесивиться за сим". В свою очередь, извещая горячо любимую старушку-мать свою о полученной награде, Безбородко писал, "что письмо (Императрицы) для него лестнее и драгоценнее сего графства и всякой почести или награды".

В апреле 1786 г. Екатерина собственноручным рескриптом повелела Безбородко "присутствовать в Совете". Назначение это еще более возвысило влияние и значение графа Александра Андреевича. Он сразу занял в Совете положение исключительное. До него воля Государыни объявлялась Совету, а протоколы заседаний его докладывались ее величеству разными лицами. С 1787 г. обязанность эту исправляет он один. Он же является и докладчиком Совету всех дел первостепенной важности. Таково было положение, занимаемое графом Безбородко при дворе и в правительстве, когда он, уже возведенный в звание гофмейстера, был приглашен сопровождать Государыню в ее "историческом" путешествии по Южной России, "в качестве министра иностранных дел". Всем нашим послам и посланникам предписано было на все время путешествия отправлять свои донесения на его имя. В Каневе он, по приказанию Екатерины, вел переговоры с выехавшим на встречу ее величеству польским королем Станиславом Августом, а в Новых Кайданах, при встрече императора Иосифа, занимал место в карете самой Императрицы. О деятельности его во время путешествия земляк и близкий друг его, П. В. Завадовский писал графу С. Р. Воронцову: "Князь Потемкин верховный в делах; граф Александр Андреевич по нем и в услугах его; я называю две силы, все двигающие". Благоволение свое к ближайшему сотруднику Екатерина выразила милостями его родственникам, представленным ей в разных местностях Украйны, а также тем, что неоднократно останавливалась в имениях его, по прибытии же в Москву подарила ему купленный в казну у наследников Бестужева великолепный дом бывшего великого канцлера "на реке Яузе, против Екатерининского дворца и возле дворца именуемого Лефортовским".

Войны вторая турецкая и шведская увеличили бремя трудов, лежавших на Безбородко. Он был деятельным помощником Императрицы при соображении мер для борьбы с вторжением в наши пределы короля Густава III; составлял для совета записки о ведении военных действий, вел обширную переписку с начальниками воинских сил наших, князем Потемкиным на юге и адмиралом Грейгом на севере. Положение России было крайне затруднительно вследствие слабости союзной нам Австрии, двусмысленного поведения Франции и явной враждебности дворов лондонского и берлинского. Сношения с иностранными кабинетами Безбородко соображал так, "чтобы каждому по разным его отношениям ответствовать". Между тем, деятельность его стесняли и тормозили происки его недоброжелателей при дворе, "вынуждавшие его заботиться обороною противу интриг самых пакостных, против нападений клеветных и против всех усилий людей случайных". Во главе противников Безбородко стоял граф А. М. Дмитриев-Мамонов. Но наветы его не могли поколебать доверия Екатерины к ее министру. "Государыня" - рассказывает сам Безбородко - "видела с нами, что Рибопьер, его (Мамонова) искренный, продавал и его, и нас пруссакам, и что Келлер (прусский посланник в С.-Петербурге) чрез него действовал на изгнание нас из министерства. Расшифрованные депеши прусские служили нам самым лучшим аттестатом, что нас купить нельзя; они тем наполнены были, что и мы однех мыслей с Государынею, а ей тут-то все брани и непристойности приписаны".

Все усилия Безбородко были направлены к прекращению тягостных войн и к заключению "честного" мира, коему он старался проложить "верную стезю". Уполномоченный для ведения мирных переговоров с Швециею, барон Игельстром сносился преимущественно с графом Александром Андреевичем, ему посылал свои донесения и от него же получал инструкции. Мир с Густавом III заключен был в Верельской долине, 3 (14) августа 1790 г., на условиях, проектированных Безбородко. Наградою ему было пожалование чином действительного тайного советника.

Через год подписаны были в Галаце и "прелиминарные мирные артикулы" между Россиею и Турциею. Заключение мира возложено было императрицею на Потемкина, отправившегося в Яссы, где должен был открыться конгресс. Тем временем Безбородко приходилось защищаться от новых, лично против него направленных интриг берлинского двора. По этому поводу он жаловался в письме к другу своему, графу С. P. Воронцову: "Более двух лет мы держали в Берлине Алопеуса. Он нам не пособил ничем и вместо нашего эмиссара, кажется, служит агентом Пруссии. - Все случившееся прежде вы сами знаете, но вот новое доказательство его надежности! Алопеус прислал к ее величеству письмо герцогиня Курляндской, которая сообщает за конфиденцию план, ей предлагаемый, выдать дочь свою за принца второго Оранского avec une succession éventuelle du duché de Courlande и требует на то согласия Государыни. Чухонец (Алопеус) видно присоветовал герцогине и меня интересовать преласковым ее письмом, которое он же препроводил с своим. Государыня дает ей ответ, от всех беспристрастных одобряемый и который большому мужу, Пруссиею обладающему, не полюбится. Я учтиво ее светлости отвечаю, ссылаяся на письмо Государыни, а Алопеусу делаю свой комментарь, за который его протектор весьма на меня гневается. Ваше сиятельство представить не можете какую конфузию, коммераж и неприятности сей мой старший товарищ (Остерман) в деле мешает. Если бы я в деле не решился дождаться только мира и потом или вовсе от службы отстать или, по крайней мере, как Салтык говаривал: из гусар в карабинеры на рекреацию, т. е. быть обер-гофмейстером и титулярным министром в Совете, или лучше сказать почту читать; то бы уже от одного сего убрался от иностранного департамента. Утешением мне служит, что Государыня сама видит из сокровенных особливо каналов, что чужеземцы многое знают от каких-либо у него неверных людей и жалуются, что члены моей канцелярии дики, неприступны и в особой сфере обращаются".

Внезапная кончина Потемкина грозила прервать в самом начале переговоры о мире с Турциею. По получении о том известия в Петербурге, Совет был собран в чрезвычайное заседание, и Безбородко доложил ему, "что осмелился представить Ее Величеству готовность свою отправиться в Яссы для руководства и произведения мирных переговоров в действо чрез уполномоченных покойного фельдмаршала, которое представление Ее Величество изволила признать за благо". Напутствуя его, Императрица писала ему: "Да управит Всевышний путь ваш и да поможет вам свершить подвиг ваш ко благодарности нашей и на добро отечеству". Безбородко вполне оправдал надежды и пожелания Екатерины. Он прибыл в Яссы 4 ноября 1791 г., а уже 29 декабря (9 января 1792) мирный договор был подписан, благодаря проявленной русским главным уполномоченным твердости, в соединении с замечательною дипломатическою ловкостью и искусством. По Ясскому миру подтверждались все условия Кайнарджийского трактата и сверх того уступался России с крепостью Очаковом край между Бугом и Днестром, на побережье которого воздвиглась Одесса. "Труды и искусство" - так благодарила государыня графа Александра Андреевича - "какое вы оказали руководствуя сею негоциациею, благополучным успехом увенчанною, а равно и усердие полномочных наших суть такие деяния, коими вы оправдали в полной мере нашу к себе доверенность, явили отечеству знаменитую услугу и приобрели по всей справедливости вящее к себе наше благоволение, которого несумненные доводы на деле увидите". Вместе с сим Императрица пожаловала Безбородко орден св. Андрея и 50 тысяч рублей деньгами.

Но по возвращении в Петербург, Безбородко не нашел уже своего прежнего положения при Дворе. В его отсутствие место его, как ежедневного докладчика Императрицы по всем важнейшим делам, занял П. А. Зубов, вследствие чего он в продолжение всего 1792 г. находился "в весьма неприятной роли, которую составляет в публике". Это побудило его в половине 1893 г. представить Екатерине "к собственному Ее Императорского Величества прочтению" записку, в которой, напомнив о своих заслугах и о последней, самой важной из них, - заключении Ясского мира, он жаловался на уменьшение к нему расположения Государыни. "Не могу скрыть пред Вашим Величеством - писал он - пользуясь дозволением Вашим быть пред вами откровенным, что вдруг нашелся я в сфере дел толь тесно ограниченной, что я предаюся на собственное Ваше правосудие: сходствует ли она и с степенью от Вас мне пожалованною и с доверенностью каковою я прежде удостоен был?" Императрица поспешила успокоить своего министра, заверив его, что все дела ему открыты по-прежнему, но присовокупив однако: "что я сама пишу, в том отчетом не обязана". Утешением Безбородко должны были служить новые блестящие отличия, пожалованные ему в день празднования Ясского мира, 2 сентября 1793 г.: похвальная грамота, масличная ветвь из бриллиантов, для ношения на шляпе, стоимостью в 25000 рублей и обширные поместья.

Вскоре после того, и вероятно не без участия Императрицы, произошло между Зубовым и Безбородко не только примирение, но и сближение, последствием чего были новые Высочайшие милости последнему. При бракосочетании великого князя Александра Павловича с принцессою баденской Елизаветой, Безбородко назначен служить шафером невесте, тогда как шафером у жениха был брат его, великий князь Константин. Неделю спустя граф Александр Андреевич произведен в обер-гофмейстеры. Тогда же он снова вступил в заведование дипломатическими делами и сохранил его до самой кончины Государыни. При его участии приняты все меры к усмирению смуты в Польше, и под его руководством ведены переговоры, приведшие к упразднению самостоятельности Речи Посполитой и к третьему ее разделу. За этот последний крупный успех Екатерининской политики Безбородко получил 50 тысяч рублей единовременно и пожизненную пенсию в 10 тысяч рублей.

Труды, понесенные графом Александром Андреевичем на дипломатическом поприще, как они ни велики и почтенны, далеко еще не исчерпывают по истине изумительную деятельность этого государственного человека. Он привлекался ко всем наиболее важным делам и по внутреннему управлению Империи. В качестве главного директора почт, он произвел в почтовой части существенные преобразования и улучшения, придав ей значение финансовой регалии, исправив пути сообщения, устроив почты ямскую, легкую и тяжелую. В разное время мы видим его заседающим в комитетах, учрежденных для приведения в порядок финансов, разрабатывающим вопросы об учреждении заемного и ассигнационного банков, о водяных коммуникациях, о переселении ногайских орд, о воссоединении униатов в Западном крае, о заведовании императорскими театрами, о мерах против неурожаев и многие другие. К этому следует прибавить многосложные занятия его по отправлению должности секретаря Императрицы, должности, которую он сохранил за собою до конца ее жизни. Он сам писал к отцу своему по этому поводу: "Меня вся публика и Двор видят яко первого ее секретаря, потому что через мои руки идут дела Сената, Синода, иностранной коллегии, не выключая и секретнейших, адмиралтейские, учреждения наместничеств по новому образцу, да и большая часть дел собственных". Вполне справедливо поэтому замечает Н. Г. Устрялов, "что редкое из внутренних учреждений в Империи было издаваемо без совета и поправок Безбородко". По исходящим книгам его канцелярии видно, что число актов, подписанных Государынею, доходит до 14572, а 9651 письмо подписаны Безбородко с объявлением Высочайшей воли. Из них 894 акта вошли в Полное собрание законов. Все манифесты Императрицы с 1776 по 1792 г. составлены Безбородко, его же рукою писано 387 Именных указов Правительствующему Сенату. Из его канцелярии исходили указы и рескрипты разным правительственным местам и лицам, а также бесчисленные письма Безбородко с объявлением воли Государыни. Наконец, чрез него же восходили на рассмотрение Императрицы важнейшие уголовные и тяжебные дела. После этого, всем понятными становятся слова одного из писем Екатерины к своему неутомимому сотруднику: "тысячу и одну вещь я имею с тобою переговорить ежедневно". Необходимо упомянуть и о почетных должностях и званиях, которые занимал Безбородко: благотворителя с.-петербургского опекунского совета, члена Российской академии и почетного любителя Академии художеств.

6-го ноября 1796 г. скончалась Екатерина. Император Павел возложил на Безбородко, вместе с генерал-прокурором, графом Самойловым, и в присутствии великих князей Александра и Константина, разборку и запечатание государственною печатью всех бумаг, находившихся в кабинете покойной Императрицы. Граф Александр Андреевич исполнил это поручение к полному удовольствию Государя, выразившего ему свое благоволение производством его в первый класс. При этом Павел сказал своему любимцу Ф. В. Ростопчину: "этот человек для меня дар Божий". Милости и внимание нового Монарха не могли однако уменьшить скорби Безбородко об утрате его благодетельницы, скорби неутешной и единогласно засвидетельствованной современниками.

Хотя вице-канцлеру графу Остерману и было пожаловано звание канцлера, но Безбородко с первых дней царствования Павла сохранил первенствующее значение в иностранной коллегии. Он был назначен, совместно с князем Куракиным, уполномоченным по заключению договора с Мальтийским орденом, - делу, близко принимаемому к сердцу Государем, за что в первый день нового 1797 г. Павел пожаловал ему бриллиантовый крест и звезду Андреевского ордена, те самые, которые он сам носил со дня первой своей свадьбы. Но награды, дарованные Безбородко в день коронования Императора, на время пребывания в Москве поселившегося с Императрицею в его доме, превзошли и числом, и значением все милости, когда-либо полученные им от Екатерины. Безбородко был возведен в княжеское Российской Империи достоинство, с титулом светлейшего, получил драгоценный перстень и богато украшенный бриллиантами портрет Государя, а также 10 тысяч душ крестьян в Орловской губернии, 6 тысяч душ по собственному выбору и 30 тысяч десятин в губернии Воронежской. Щедроты Павла распространились и на близких родственников Безбородко. Род его включен в число русских графских родов, мать его произведена в статс-дамы и пожалована кавалерственною дамою ордена св. Екатерины большего креста. Московский дом, в котором останавливался Государь, приобретен в казну за 670000 рублей, а взамен подарено ему пустопорожнее место на Яузе, у Николы в Воробине. Наконец, вскоре после коронации князь Безбородко, по увольнении Остермана в отставку, возведен в высшее звание в Империи: государственного канцлера. Один из всех министров Екатерины, Безбородко до конца дней своих сохранил постоянную милость и расположение ее преемника. В продолжение двух последних лет он оставался единственным главою нашего дипломатического ведомства. Политическою программою его в этот период его деятельности было - мир со всеми державами, не исключая и революционной Франции. "Для сего" писал он 2-го июля 1797 г. другу своему, графу A. P. Воронцову, - я настоял, чтобы, посылая графа Данина в Берлин, снабдить его полною мочью и самым проектом трактата с республикою французскою, тем паче, что и вновь Берлинский двор того постоянно требует по желанию самих французов. Сие секретно и сделано; авось либо Бог даст мне под конец министерства еще миром отвратить бурю, которая теперь была бы гораздо посильнее". Частью уклонение Императора Павла с этого мирного пути, частью же тяжкие телесные недуги побудили князя Александра Андреевича "искать спасения в покое моральном и физическом". С этою целью, в конце 1798 г., он обратился к одному из ближайших к Государю лиц, князю П. И. Лопухину, с письмом, в котором просил исходайствовать ему за болезнью увольнение от всех дел. Но Император Павел не согласился на это и лишь разрешил отпуск за границу для лечения. Отпуском этим Безбородко не пришлось воспользоваться. Болезнь его в начале весны приняла опасный оборот. Разбитый параличом, он умер в Петербурге на руках любящего племянника, графа В. П. Кочубея и верного друга, графа П. В. Завадовского; похоронен он в Александро-Невской Лавре.

Князь Александр Андреевич Безбородко среди современников своих представляется крупною и характерною личностью Отличительною чертою его блестящей карьеры было то, что успехами своими он обязан был не столь обычному в ту эпоху фаворитизму, а исключительно государственным трудам своим, по достоинству оцененным Императрицею, Его блестящие дарования были всецело посвящены служению России, служению, ознаменованному крупными результатами. Как то часто бывает у сильных натур, готовый работать без устали Безбородко был не прочь и повеселиться. Щедро награжденный Императрицею он жил на широкую ногу, любил пиры и веселье, и, не будучи женат, слыл за великого поклонника женской красоты. При необыкновенных его способностях, изумительной памяти, такой род жизни не наносил ущерба его обширной государственной деятельности. Но не одною роскошью и хлебосольством поражал Безбородко современников; он отличался художественным вкусом и составленная им коллекция картин и художественных предметов, приобретенных в особенности во время революционного разгрома Франции, считалась богатейшею и тогда едва ли не единственною в России. К его чести служат хорошие отношения его к лучшим людям своего времени. Не говоря уже о неизменно благосклонном расположении к нему Екатерины, он в молодости сумел заслужить покровительство графа П. А. Румянцева, а в зрелом возрасте заручиться поддержкою всемогущего Потемкина. Тесная дружба связывала его с братьями Воронцовыми, графами Александром и Семеном Романовичами, с которыми он во все продолжение своей жизни поддерживал деятельную переписку. Представители тогдашней литературы, Державин и Хемницер, фон Визин и Капнист, Новиков и Радищев, находили в нем просвещенного мецената и, в случае надобности, ходатая за них перед престолом. Он был также в отношении к своим родителям и родным примерно почтительный сын, любящий брат и задушевный родственник, а любовь свою к Малороссии, посреди которой он родился. распространял на всех земляков своих, уроженцев этого края. Но прежде всего, он был русским человеком в полном и самом возвышенном значении этого слова, беспредельно преданным своим Государям, пламенно любившим отечество, ревностным к его величию и славе. Он гордился тем, "что" - как он любил выражаться - "при нас ни одна пушка в Европе без позволения нашего выпалить не смела".

Википедия

Александр Андреевич (1747 99), государственный деятель и дипломат; канцлер и светлейший князь (1797). С 1775 секретарь императрицы Екатерины II, с 1783 фактический руководитель российской внешней политики.